Каждый год 20 июля в Берлине возлагают венки в честь казненных нацистами участников заговора против Гитлера. В 1944 году в этот день в ставке Гитлера в Восточной Пруссии раздался взрыв. Это было не первое, но самое серьезное покушение на фюрера, результат заговора против него и его пособников. Но Гитлер уцелел. Сотни участников заговора (в первую очередь кадровые военные из родовитых немецких семей) были казнены.
Клаус Шенк фон Штауффенберг (крайний слева) и Адольф Гитлер (в центре). Фото: Википедия
Память этих людей, спасших, как и другие герои Сопротивления, честь немцев, высоко чтут в сегодняшней Германии. Самый известный из участников заговора 20 июля, фактически его глава, который и пронес взрывное устройство в ставку Гитлера, — полковник, граф Клаус Шенк фон Штауффенберг.
Но и здесь дела немцев были плохи. Всего через три месяца после Сталинграда западные союзники захватили в плен в Северной Африке около 200 тысяч солдат и офицеров вермахта. Штауффенберга среди них не было: за несколько дней до разгрома его тяжело ранило, и он был переправлен в Германию. Он потерял глаз, правую руку и два пальца на левой руке.
А тем временем заговорщики пытались организовать все новые и новые покушения на Гитлера. 13 марта 1943 года удалось пронести в самолет, на котором летел фюрер, взрывное устройство, замаскированное под бутылку с коньяком, но оно не сработало. Неудачными оказались и другие попытки, например гауптмана Акселя фон дем Бусше. Фюрер выразил желание познакомиться с новым обмундированием для офицеров и унтер-офицеров вермахта. Он пожелал, чтобы на этой презентации в качестве эксперта обязательно присутствовал опытный фронтовой командир. Заговорщикам удалось устроить так, чтобы этим командиром стал гауптман Бусше. Ему предстояло взорвать себя вместе с Гитлером. Но эшелон, в котором находились образцы нового обмундирования, был разбомблен по пути в Восточную Пруссию, и презентация не состоялась.
Однако упорство заговорщиков в конце концов было вознаграждено: в мае 1944 года командующий резервом вермахта, сочувствовавший заговорщикам, назначил Штауффенберга своим начальником штаба. Таким образом, полковник попадал в число тех, кого приглашали на совещания в ставку. Покушение на Гитлера стало реальностью. Причем нужно было торопиться: над заговорщиками стали сгущаться тучи. Слишком много людей уже знали о планах переворота, и информация о заговоре начала поступать в гестапо. Решено было не ждать больше крупных совещаний в ставке, на которых вместе с Гитлером присутствовали бы также Гиммлер и Геринг, а отправить фюрера на тот свет одного при первой же возможности. Она представилась 20 июля.
Накануне вечером Клаус фон Штауффенберг уложил в портфель пластиковую взрывчатку и проверил взрыватель. Оба пакета со взрывчаткой весили около двух килограммов: слишком тяжело для единственной искалеченной руки Штауффенберга. Может быть, именно поэтому он уже в ставке, пройдя все кордоны, оставил один из пакетов со взрывчаткой у адъютанта и лишь один взял с собой в зал, где проходило совещание. Впрочем, и этого количества вполне хватило бы: как оказалось впоследствии, от взрыва рухнул потолок и зал превратился в груду развалин, 17 человек получили ранения, четверо погибли.
Гитлер уцелел благодаря случайности. Портфель надо было поставить поближе к месту, где сидел фюрер, однако один из участников совещания машинально задвинул портфель, в котором лежала взрывчатка, подальше под стол: он ему мешал. Это и спасло Гитлера.
Когда раздался взрыв, Штауффенберг, вышедший из зала под благовидным предлогом, уже выезжал из ставки. Он спешил на аэродром. Сомнений в том, что фюрер мертв, у него не было, поэтому он торопился в Берлин: теперь все решалось там.
Позже над всеми, кто хотя бы знал о заговоре, нацисты расправились со страшной жестокостью. Сотни людей были казнены. Гестапо арестовало и всех близких родственников Клауса фон Штауффенберга, включая его жену и мать. Детям сменили фамилию и отправили в специальный детский дом, запретив рассказывать, кто они. К счастью, до конца войны оставалось всего несколько месяцев…
ЗАГОВОР ПРОТИВ ГИТЛЕРА
Вот Штауффенберг — это молодец! Его почти жаль. Какое хладнокровие! Какой ум, какая железная воля! Просто непостижимо, как он только связался с этим сборищем дураков!
Впрочем, весь этот разнобой в мыслях не мешал ему быть исправным служакой. 1 октября 1936 года Штауффенберг в числе 100 избранных офицеров был направлен в Военную академию в Берлин. Курсы обучения офицеров службы генштаба он закончил с отличием.
Наверное, когда этот план пришел в голову Штауффенбергу, он не мог уснуть несколько ночей. И дело было не только в том, что план этот был гениальным. Он был вполне выполнимым.
1 октября 1943 года Штауффенберг перешел на службу в общевойсковое управление Главного командования сухопутных войск в Берлине. С этого дня, можно считать, началась подготовка заговора.
Пролетев примерно 560 километров, самолет около 10 часов 15 минут приземлился в Растенбурге.
Штауффенберг поручил командиру самолета быть с полудня готовым к обратному полету в Берлин. На служебной машине Штауффенберг и его спутники отправились в ставку фюрера. Там Штауффенберг доложил о своем прибытии коменданту. После завтрака с его адъютантом ротмистром фон Мёллендорфом Штауффенберг направился к генералу Фельгибелю, начальнику связи вермахта, посвященному в заговор. Около 12 часов Штауффенберг вместе с генералом Буле явился к начальнику штаба ОКВ генерал-фельдмаршалу Кейтелю, чтобы еще раз обсудить с ним предстоящий доклад. Хефтен остался в приемной в том же помещении. Кейтель сообщил, что совещание, первоначально назначенное на 13 часов, переносится на 12 часов 30 минут ввиду визита Муссолини. Доклады должны быть краткими. Затем Кейтель сказал, что обсуждение обстановки состоится в предназначенном для этой цели картографическом бараке с деревянными стенами, усиленными бетонной обшивкой. Когда до 12 часов 30 минут осталось совсем немного, Кейтель вместе со своим адъютантом фон Фрейендом, Буле и Штауффенбергом вышел из кабинета, чтобы направиться в картографический барак, расположенный минутах в трех ходьбы. Но тут Штауффенберг сказал, что хочет сначала немного освежиться и переменить сорочку. В прихожей его ожидал Хефтен. Фон Фрейенд указал им свою спальню, куда Хефтен вошел вместе со Штауффенбергом, так как должен был помочь однорукому полковнику. Им необходимо было остаться наедине, чтобы щипцами вдавить взрыватель бомбы, спрятанной в портфеле.
Взрыв должен был произойти 15 минут спустя. Тем временем Кейтель уже прошел довольно далеко вперед. Пока оба они находились в комнате Фрейенда, Фельгибель связался по телефону с бункером ОКВ и попросил передать Штауффенбергу, чтобы тот еще раз позвонил ему. Фон Фрейенд тут же послал оберфельдфебеля Фогеля сообщить об этом Штауффенбергу. Позже Фогель рассказывал, что видел, как Штауффенберг и Хефтен что-то прятали в портфель, а на койке лежала куча бумаги. Очевидно, его визит помешал им уложить в портфель Штауффенберга обе бомбы. Вероятно, Штауффенберг, как следует предполагать, намеревался взорвать обе эти бомбы.
Однако Хефтен засунул сверток со второй бомбой в свой портфель, а затем, покинув Штауффенберга, быстро вышел, чтобы позаботиться об автомашине. По пути в картографический барак Штауффенберг несколько раз отказывался от предложения своих спутников понести его портфель. Вместе с уже проявлявшим нетерпение Кейтелем Штауффенберг несколько позднее 12 часов 30 минут вошел в картографический барак. Перед тем как войти, он громко, так, чтобы его услышал Кейтель, крикнул фельдфебелю-телефонисту, что ожидает срочного звонка из Берлина. В момент появления Штауффенберга на совещании генерал Хойзингер как раз докладывал о положении на Восточном фронте. Кейтель на минуту прервал его, чтобы представить Штауффенберга Гитлеру, который приветствовал полковника рукопожатием. Затем Хойзингер продолжал свой доклад.
Помещение для оперативных совещаний находилось в конце барака и имело площадь примерно 5×10 м. Его почти полностью занимал огромный стол с картами, вокруг которого после прихода Штауффенберга и Кейтеля собралось 25 человек. Напротив двери было три окна — из-за жары их открыли настежь. Гитлер стоял у середины стола, лицом к окнам и спиной к двери. Стол представлял собой тяжелую дубовую плиту, положенную на две массивные деревянные подставки. Штауффенберг поставил портфель с бомбой у той подставки, которая находилась в непосредственной близости от Гитлера.
Тем временем Хойзингер продолжал доклад. Полковник Брандт, заместитель Хойзингера, желая подойти поближе к карте, задел ногой помешавший ему портфель Штауффенберга и переставил его по другую сторону подставки стола — подальше от Гитлера.
Поскольку Штауффенберг должен был докладывать сразу же после Хойзингера, но все еще не вернулся, Буле вышел из помещения, чтобы позвать его. Однако телефонист сказал ему, что полковник ушел. Пораженный Буле вернулся в помещение, В 12 часов 42 минуты — Хойзингер как раз произносил заключительные слова — бомба взорвалась.
Штауффенберг, Хефтен и Фельгибель увидели пламя взрыва и были твердо убеждены в том, что Гитлер убит. Взрыв был такой силы, словно в комнате разорвался 150-миллиметровый снаряд, заявил позже Штауффенберг в Берлине.
Штауффенберг и Хефтен вскочили в машину, которая через минуты две остановилась у офицерского караула. Охрана сначала отказалась пропустить их, но Штауффенберг сослался на вымышленный телефонный вызов и заявил, что имеет разрешение на выезд. У наружного поста с южной стороны обоих офицеров снова остановили. Однако Штауффенберг не растерялся и тут же позвонил ротмистру фон Меллендорфу, который по телефону подтвердил дежурному шарфюреру СС наличие разрешения на выезд. Чуть позже 13 часов Штауффенберг достиг аэродрома. По дороге Хефтен демонтировал запасную бомбу и выбросил ее. В 13 часов 15 минут самолет поднялся в воздух и взял обратный курс на Берлин, где должен был приземлиться около 16 часов. В течение почти трех часов Штауффенберг вынужден был бездействовать, и эти три часа оказались роковыми для предпринятого им дела. Что же произошло за эти три часа в Берлине — в центре заговора?
Взрыв в помещении для совещания произвел большое разрушение: стол разлетелся на куски, потолок частично рухнул, оконные стекла были выбиты, рамы вырваны. Одного из присутствовавших взрывной волной выбросило в окно. И тут генерал Фельгибель, который должен был по телефону сообщить на Бендлерштрассе об успешном покушении, к ужасу своему увидел: покрытый гарью, в обгорелом и изодранном в клочья мундире, опираясь на Кейтеля и ковыляя, Гитлер выходит из дымящеюся барака! Кейтель довел Гитлера до своего бункера и приказал немедленно вызвать врачей. Гитлер получил ожоги правой ноги, у него обгорели волосы, лопнули барабанные перепонки, правая рука была частично парализована, но в целом травмы оказались легкими.
Из участников совещания один — стенографист Бергер — был убит на месте; трое — полковник Брандт (как уже указывалось, заместитель Хойзингера), генерал Кортен, начальник штаба оперативного руководства ВВС, генерал-лейтенант Шмундт, шеф-адъютант вермахта при Гитлере и начальник управления личного состава сухопутных войск — вскоре скончались от полученных травм. Генерал Боденшац, офицер связи главнокомандующего ВВС при ставке фюрера, и полковник Боргман, адъютант Гитлера, получили тяжелые ранения. Все остальные отделались легкими ранениями или же не пострадали.
Убиты или тяжело ранены оказались почти исключительно те, кто стоял справа от подставки стола. Совершенно ясно: в результате того, что полковник Брандт переставил портфель с бомбой к правой стороне подставки стола, направление взрыва в значительной мере изменилось.
В результате начатого Гиммлером расследования все серьезнее стали подозревать Штауффенберга: его поведение, а особенно внезапное исчезновение казалось теперь подозрительным и Кейтелю. Но пока еще никто из окружения Гитлера не предполагал, что речь идет не о покушении одного отдельного лица, а о заговоре.
Разрабатывая план, Штауффенберг и Ольбрихт рассчитывали, что войсковые части будут действовать быстро и точно, а это зависело от офицеров, которые, узнав о воскрешении Гитлера, засомневались.
Подверглись пыткам и были казнены еще сотни и сотни других людей, участников заговора прямых и косвенных и вовсе не имевших о нем представления, просто Гитлер решил заодно избавиться от всех своих врагов (как Сталин после убийства Кирова). Но Германию уже ничем нельзя было повернуть с гибельного пути.
ХИТОН НЕССА
Гитлеровские генералы неоднократно пытались убить своего фюрера
В конце весны 1944 года в Германии готовился очередной заговор генералов против Гитлера. Однако прежде, чем перейти непосредственно к рассказу о событиях тех дней, есть необходимость оговорить один момент.
Этой преамбулой я хочу предупредить тех критиков, которые попытаются углядеть за этой публикацией некие прогитлеровские или же профашистско-генеральские настроения. У меня настроение вполне определённое: и Гитлер, и его генералы пытались уничтожить мою Родину. Они – враги. Ну а то, что при этом они грызлись и между собой… Что ж, исторические ситуации никогда не бывают прямолинейно простыми.
Ну а теперь – дела давно минувших дней!
Гитлер и Роммель
Следует отметить, что данный заговор отличался от ряда других, которые к этому времени уже были раскрыты или же только вызревали. Роммель и Штюльпнагель, в отличие от других заговорщиков, планировали не устраивать покушение на фюрера, а арестовать его и устроить открытый суд. Генералы исходили из того, что убийство вождя приведёт к консолидации нации вокруг его имени и идей, в то время как они хотели именно развенчания его авторитета, низвержения в прах.
Генерал Эрвин Роммель считался одним из самых талантливых полководцев вермахта. В такой оценке нет ни грана преувеличения. Он действовал на второстепенном театре военных действий, под его началом были крайне ограниченные силы, и при этом подчинённый ему Африканский корпус постоянно испытывал проблемы со снабжением. В этих-то условиях Роммель и проявил свой полководческий талант – когда есть всё необходимое, и посредственность воевать сумеет. Против Африканского корпуса были брошены значительно превосходившие его силы коалиции, однако и при этом он долгое время одерживал победы за счёт умелого руководства войсками. Английские солдаты настолько боялись этого германского полководца, что по экспедиционному корпусу был отдан приказ, запрещавший даже упоминать фамилию Роммеля – явление вовсе уж уникальное в военной истории!
Не случайно же западные историки победу над Роммелем, одержанную в октябре–ноябре 1942 года под Эль-Аламейном, включают в число важнейших сражений Второй мировой войны. А сражение-то было, откровенно говоря, относительно разворачивавшихся на других фронтах более чем скромным – 200 тысяч англосаксов при поддержке 1100 танков и подавляющем господстве в воздухе, против менее 100 тысяч германо-итальянских войск, имевших лишь 500 танков… При этом следует учесть и ещё одно обстоятельство. Роммель был великолепным мастером манёвра, а в данном случае он был скован категорическим приказом Гитлера стоять насмерть. Была бы у него возможность вывести войска из-под прямых ударов, никто не взялся бы предсказать её исход… Впрочем, не сражение под Эль-Аламайном сейчас главное.
…К теме публикации это не имеет отношения, но просто к слову. Существует легенда, что Роммель, поняв, что немецким войскам в Африке не удержаться, награбленные несметные богатства попытался эвакуировать в фатерланд. Однако корабль, под завязку набитый золотом и другими ценностями, был потоплен авиацией союзников где-то в Средиземном море. И покоится там по сей день…
Увы, не узнал. А может, и к счастью…
Следует отметить, что инакомыслящие, противники Гитлера и его политики в Германии были на протяжении всего периода его правления. Наиболее известных из них, политических деятелей с мировой известностью, фюрер не трогал – пусть себе говорят! В условиях, когда Германия одерживала одну победу за другой, когда в фатерланд шли эшелоны с награбленными продуктами и дешевой рабочей силой, а обыватель боготворил своего лидера, некоторая оппозиционная прослойка для режима опасности не представляла. Однако когда маятник успеха качнулся в обратную сторону, авторитетные лидеры оппозиции превратились в катализатор, вокруг которого начали скапливаться недовольные режимом – как настроенные против Гитлера изначально, так и те, у кого глаза открывались по мере усыхания их пайка.
Кадр из фильма «Красная капелла»
Между тем, находились военнослужащие, которые были настроены более решительно.
Первую попытку противодействия агрессивным планам Гитлера со стороны генералитета совершил ещё в феврале 1938 года главнокомандующий Сухопутными войсками генерал-полковник Вернер фон Фрич. Его поддержал начальник Генерального штаба генерал-полковник Людвиг Бек. Они попытались организовать среди высшего военного руководства сопротивление планам вторжения в Чехословакию, однако вынуждены были уйти в отставку – их заменили более покладистыми генералами.
…Вообще тема оппозиции Гитлеру требует более обстоятельного разговора, охватить её всю в одной публикации просто невозможно. Штатские умеренно-консервативные недовольные группировались вокруг бывшего бургомистра Лейпцига, откровенного монархиста Карла Фридриха Гёрделера. В войсках последовательным оппозиционером Гитлеру был адмирал Вильгельм Канарис, соответственно, в возглавляемом им абвере оказалось немало военнослужащих, разделявших его взгляды. С начальником штаба абвера генералом Хансом Остером был связан Дитрих Бонхёффер – один из столпов германской церкви, который служил объединяющим началом для недовольных режимом священнослужителей…
Одним из наиболее активных и последовательных из них был полковник (позднее генерал-майор) Хеннинг фон Тресков. В феврале 1943 года он сумел подложить взрывное устройство в самолёт, в котором Гитлер летел из Смоленска в Берлин, однако из-за низкой температуры в багажном отделении оно не сработало.
Удивительно, но о самом факте попытки покушения не стало известно, и, соответственно, участие в нём фон Трескова раскрыто не было! Он покончил с собой после провала заговора полковника фон Штауффенберга, с которым был хорошо знаком. Перед смертью он произнёс слова, которые невозможно читать без искреннего уважения:
Неудача фон Трескова не обескуражила заговорщиков. Через несколько дней Гитлер вновь был на волоске от гибели, которую готовил ему полковник барон Рудольф-Кристоф фон Герсдорф. Этот офицер должен был пожертвовать собой, взорвав бомбу, находившуюся у него в кармане, когда в Берлине фюрер с группой ближайших соратников осматривал трофейную советскую военную технику… Впрочем, объективности ради следует отметить, что после войны в адрес фон Герсдорфа раздавались слова, что он лишь приписал себе эту попытку покушения.
В дальнейшем было ещё несколько попыток совершить на Гитлера покушение. Пусть они и были не такие решительные, как у фон Трескова, но – были.
Вообще приходится признать, что настроение к лету 1944 года у офицеров вермахта и в самом деле были в значительной степени антигитлеровские. Однако они продолжали воевать, выполнять свои обязанности, будучи в готовности примкнуть к выступлению, которое подготовит кто-нибудь другой. На это и рассчитывали активные члены оппозиции – что стоит им только начать, а уж поддержка им обеспечена.
Следует признать и другое. Гестапо регулярно раскрывало одну ячейку оппозиции за другой. Время от времени по Германии прокатывалась волна арестов. И такое противостояние нарастало по мере приближение КОНЦА. Роммель и Штюльпнагель делали ставку именно на это. Они не сомневались, что стоит арестовать Гитлера, и ситуация в стране в корне изменится.
План их был таков. Арест Гитлера и суд над ним. В этом случае с Западом объявляется перемирие, все войска перебрасываются на Восток, где линия фронта стабилизируется. Лишившийся союзников Сталин будет вынужден пойти на переговоры о мире на приемлемых для Германии условиях.
Генерал-фельдмаршал Роммель, как уже говорилось, пользовался у немцев огромной популярностью. Поэтому ему предложили покончить с собой самому. Благо, повод подходящий был – будучи командующим группировкой, он не сумел предотвратить высадку союзников в Нормандии… Выбора у генерала не было. Суд, казнь, крематорий, репрессированная семья – или почётные похороны как национального героя. Эрвин Роммель, естественно, предпочёл второй вариант и принял яд. Во всяком случае, так гласит официальная версия.
…До окончательного разгрома гитлеровской Германии оставалось ещё более полугода.
Загрузка...